ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ ФИЛИМОНОВ В.Д. Расскажите, пожалуйста, что вам известно по делу.
КОРЖАКОВ А.В. Давайте конкретные вопросы. Что я буду рассказывать, как Новый год справлял, что ли?
ДЕПУТАТ КУЛИКОВ А.Д. Что вам известно о причинах, побудивших президента Российской Федерации издать указ №1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации”, которым он прекратил деятельность законно избранных органов государственной власти — Съезда и Верховного Совета Российской Федерации.
И второй вопрос. Можете ли вы что-либо сообщить комиссии о деятельности Президента Российской Федерации в организации штурма “Белого дома”, повлекшей многочисленные жертвы среди людей?
КОРЖАКОВ А.В. Ну я достаточно подробно второй вопрос описал в своей книжке. Можно прямо оттуда цитировать для комиссии. Если что, то я ни от одного слова, что там есть, не открещиваюсь. Это по второму вопросу.
По первому. Относительно причины издания указа №1400 я могу просто пофилософствовать. Наверное, причины возникли гораздо раньше, еще весной 1993 года, когда был референдум. Сначала были причины для того, чтобы обратиться к народу. Об этом Борис Николаевич тоже писал в своей книжке: что был в отчаянии и хотел покончить с собой. Действительно, мне пришлось вышибать дверь в сауне и его оттуда вытаскивать. Моя это была идея: обратиться к народу. Потому что такова была ситуация: тоже был политический кризис, и этот кризис должен был решить сам народ — высший носитель власти у нас в государстве.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Александр Васильевич, нас всех интересуют события, которые произошли в ночь с 3 на 4 октября 1993 года в здании Генерального штаба на Арбатской площади. Я бы хотел вас спросить: был там в это время Борис Николаевич Ельцин? Отдавал ли он при вас какие-то указания, распоряжения по штурму “Белого дома”?
КОРЖАКОВ А.В. Да, он был там. Где-то около трех часов я его разбудил и сказал: что-то мне не нравится в штабе, непонятная ситуация. Надо поехать и поговорить с Грачевым. Дело в том, что днем мой заместитель, тогда капитан 1 ранга Г.И.Захаров по моему приказу съездил в Генеральный штаб и нашел там Грачева в плачевном состоянии... Как вам лучше сказать? Ну удрученным, что ли, не по форме одетым. А я специально послал сказать, что к нему приедет президент. Это сообщение мобилизовало Грачева, он быстро созвал генералов. Туда был вызван Черномырдин. Но в основном был генералитет.
Бориса Николаевича я разбудил около трех. Он быстро собрался, не заторможенное было состояние. Приехали в Генеральный штаб. Первый вопрос Бориса Николаевича был: что будем делать? Гробовое молчание. Как будем выходить из такого кризиса? Есть ли у вас какие-нибудь планы, есть ли у вас наметки, вы же здесь сидели уже полдня. Ну, естественно, все генералы очень усиленно рассматривали участок стола перед собой. Лишь “лучший министр обороны всех времен и народов” Грачев пытался что-то промямлить.
До этого произошли события в мэрии, произошли кровавые события в Останкине, где “Витязь” защищал телецентр. Нужно было что-то решать, как-то эту ситуацию каким-то способом заканчивать. Мне Захаров рассказал о своем плане действий. Я тогда подумал, что на всякий случай нужно взять его с собой туда, в Генштаб.
Когда я понял, что у генералитета полная растерянность, никто не знал, что делать, то поднялся и попросил у президента разрешения высказать свое мнение (я сидел там не за столом, а сбоку). Я сказал о том, что у меня есть военный заместитель, который в 1991 году защищал “Белый дом”, был одним из организаторов обороны, что у него есть свой план, как прекратить все это, как разрешить эту ситуацию. Сразу возникло оживление среди генералов: кто такой смельчак нашелся?
Я сказал, что он со мной, я готов его позвать. Захаров был представлен руководству страны и в нескольких словах рассказал о сути замысла. С двух сторон подвести пять танков. Рев двигателей и вид гусениц распугают тех людей, которые находятся около “Белого дома”. Несколько раз предупредить, много раз предупредить и в конце концов начать обстрел верхних этажей.
Все, кто был за столом, оживились, потому что это было, наконец, что-то конкретное, что-то реальное. Борис Николаевич спросил: где найти 10 танков? Тогда бывший в то время начальником Генерального штаба Колесников Михаил Петрович сказал, что сейчас очень трудно, потому что все находятся на картошке. Естественно, это разгневало верховного главнокомандующего. Он сказал: даю вам 15 минут, чтобы нашли! Действительно, Михаил Петрович вышел, через 15 минут пришел и доложил, что 10 танков будут в семь часов утра там, где им скажут.
Дальше шел разговор о том, как действовать. И в конце Грачев попросил у президента письменный приказ на эту операцию — на штурм “Белого дома”. Президент на него посмотрел и сказал: приказ пришлю. После этого мы оттуда уехали.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Но вы не знаете: был в письменном виде приказ?
КОРЖАКОВ А.В. Да. После этого Борис Николаевич дал команду Илюшину, приказ был напечатан, подписан и фельдсвязью, с фельдъегерем был отправлен Грачеву.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Это было когда? В тот же день или...
КОРЖАКОВ А.В. Это было буквально, может, через 15-20 минут после нашего приезда обратно в Кремль. От Кремля до Генштаба — две минуты езды плюс техническая работа.
ДЕПУТАТ КУЛИКОВ А.Д. Вы длительное время общались с Ельциным. Тяжкие последствия его указов налицо. Ответьте нам, пожалуйста: по своему профессиональному уровню, своим политическим, личностным, человеческим качествам этот человек сознавал последствия применения своих указов? Это первое. И второе. Действительно ли он информирован о положении дел в стране так, как должен быть информирован президент Российской Федерации, или есть какие-то иные причины, которые могут влиять на незнание им положения вещей в стране?
КОРЖАКОВ А.В. Ельцин не информирован, или, вернее, информирован ровно настолько, насколько сейчас он может, так сказать, в своем мозговом объеме иметь информацию. Потому что это больной человек, очень больной. Я об этом говорил неоднократно и, будучи начальником службы безопасности, находясь на высоком посту, может быть, от отчаяния, призывал тогда отложить выборы на два года. Призывал... за что и получил, за эти мысли крамольные по нарушению демократии, от всех: от СМИ, от президента и немножко от оппозиции. А я видел, к чему мы идем. И сейчас это больной человек. Последствий своих действий, своих указов он давно уже не понимает.
Уважаемый мною человек, Егоров Н.Д., ныне покойный, который пришел на смену Филатову, одним из первых своих действий в администрации поручил контрольному управлению выяснить исполняемость указов президента. И когда он доложил президенту, что исполняемость его указов только 4 процента по стране, президент ему не поверил. И после этого не верил ему и дальше, считая, что его специально стращают. Он думал, что все хорошо, что он первый и самый лучший президент. В такой эйфории он продолжает находиться и сейчас.
А плохую информацию он просто не любил получать в силу своего характера. Началось это изменение его характера в худшую сторону, примерно, с начала 1993 года. Когда я недавно читал в книге Медведева, одного из бывших руководителей охраны Брежнева, как нарастал маразм у Брежнева, то ловил себя на мысли, что это полная аналогия с Ельциным. К сожалению, это будет самым правдивым ответом на ваш вопрос...
* * *
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Будьте добры, представьтесь, пожалуйста, кто вы сейчас, кем вы были раньше — на момент событий 1993 года.
ЗАХАРОВ Г.И. С 1991 года я был заместителем начальника тогда отдела, а впоследствии службы безопасности президента. Должность моя называлась — заместитель по боевой подготовке. То есть я занимался профессиональной подготовкой сотрудников. До этого 30 лет службы в Военно-Морском Флоте. Вслед за Коржаковым был уволен в запас.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Так, пожалуйста, прежде чем мы вам будем задавать вопросы, изложите все, что вы считаете нужным по событиям сентября-октября 1993 г.
ЗАХАРОВ Г.И.Я могу рассказать то, что я видел и знаю...
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Пожалуйста, в контексте деятельности президента, потому что мы именно этот вопрос рассматриваем.
ЗАХАРОВ Г.И. В ночь событий я был рядом с оперативным дежурным, то есть, по сути дела, дублировал его, он сам не справлялся — было обилие информации. Ну не скажу точно по секундам или даже по минутам, но в районе 12 часов ночи Коржаков вызвал меня и сказал: “Президент принял решение очистить “Белый дом” силовым вариантом. Сейчас он лег отдыхать. Где-то в 3 ночи он поедет к Грачеву. Твоя задача: поезжай к Грачеву, предупреди на предмет того, чтобы он был готов доложить президенту о состоянии его сил”.
В районе часа-половины второго я был у Грачева, его разбудили, он вышел (у него вторая комната есть). Я ему сказал: “К тебе часика через два приедет президент, будь готов доложить о состоянии своих сил”. Ну спросил у него: “Карта Москвы, вернее, большой план Москвы есть?” Он говорит: “Под рукой нет”. — “Ну собери своих офицеров, пусть обстановку хоть какую-то изобразят на картах — ту, что ты знаешь”.
С этим я уехал опять в Кремль. Через некоторое время вместе с президентом я прибыл опять в Министерство обороны. Во время начала их совещания я находился за дверью. Выходит Коржаков и говорит: “Президент принял окончательное решение применить вооруженные силы. У нас с тобой был разговор о том, каким образом можно действовать в “Белом доме” с наименьшими потерями. Сможешь влет доложить то, что рассказывал мне?” Я сказал, что смогу.
Зашел в дверь: сидят Ельцин, Черномырдин, генералы во главе с Грачевым, еще кто-то. Полутемный кабинет. Президент спрашивает: “Вы готовы доложить предложение, каким образом решить задачу по “Белому дому?” Я сказал, что готов, и доложил три варианта. Первые два варианта были заведомо неприемлемы, потому что влекли за собой большую кровь. Третий вариант был принят. Он состоял в том, что необходимо использовать силовые структуры “Альфа” и “Вымпел”. А чтобы не было кровопролития и крупномасштабных боевых действий, необходимо сделать несколько выстрелов по верхним этажам, ну, лучше всего с танков. Это позволит деморализовать защищающих “Белый дом”. Дальнейшие события пошли по этому сценарию, он подтвердился, все так и произошло.
И второе предложение было: чтобы “Альфа” и “Вымпел” не понесли потерь, до того, как они войдут в “Белый дом”, использовать бронированную технику, которая должна доставить эти подразделения непосредственно к подъездам по периметру “Белого дома”. Этот план был одобрен, принят и в дальнейшем реализован. Единственное, что по времени все произошло не так, как планировалось. Все это должно было произойти утром, а танки Павел Сергеевич Грачев нашел только к обеду.
Кстати, могу сказать, что я вошел в “Белый дом” еще до того, как туда вошла “Альфа”, проскочил по этажам. Ну и нашел подтверждение тому, что это, в общем-то, с военной точки зрения было правильным решением. Нигде на верхних этажах ни одного убитого, раненого и последствий от стрельбы танков не было.
Еще один эпизод. Перед тем как президент возвратился в Кремль, он дал приказание: подразделения “Альфа” и “Вымпел” в полном составе доставить в Кремль. Они были собраны в Большом Кремлевском дворце. Президент собрал командиров подразделений, всего порядка 30 человек. Он сказал почти дословно следующее: “Я принял решение очистить “Белый дом” силовым методом, и вам отводится основная роль в этом плане”. Затем изложил тот вариант, который обсуждался у министра обороны: “Грачев вам предоставит бронированную технику, которая вас доставит непосредственно к подъездам “Белого дома”. Танки произведут, так сказать, психологическую атаку. Ваша задача: войти в “Белый дом”. Ну а дальше — это уже профессиональная задача этих подразделений, они и подготовлены к тому, чтобы вести бой в здании.
Как мы теперь знаем, никакого боя не было. После выстрела танков защитники “Белого дома” выбросили белый флаг. “Альфа” вошла, и все на этом было закончено.
Вот, пожалуй, и все, что по этому эпизоду мне известно.
ДЕПУТАТ КУЛИКОВ А.Д. Вот вы докладывали президенту в присутствии председателя Совета министров Черномырдина и генералитета об этом силовом варианте. Скажите, осознавали руководители страны, которые принимали решение, в частности президент, что это — противозаконные действия? Кто-нибудь выступил против, или была молчаливая поддержка того варианта, который вы предложили?
ЗАХАРОВ Г.И. Была молчаливая поддержка. Единственное, Грачев сказал: “Мне нужен письменный приказ”. Ельцин поднялся и сказал: “Вам приказ будет”.
ДЕПУТАТ БУРДУКОВ П.Т. Геннадий Иванович, я хотел бы вернуться к началу событий, то есть к моменту оглашения указа. Фактически указом № 1400 Ельцин поставил себя вне закона. Это подтвердили и Верховный Совет, и Конституционный суд. Меня интересует, что заставило офицеров, которые знали все эти законы (они не были, как говорится, ни колхозниками, ни простыми рабочими), служить незаконной власти? Что он вам угрожал, или был подкуп? Какие именно действия послужили причиной того, что вы — офицеры — стали исполнять подобные приказы?
ЗАХАРОВ Г.И. Ну мы же служим не человеку. Все офицеры, как говорят, сверху вниз подчиняются своим начальникам по принципу единоначалия. Верховный главнокомандующий отдает распоряжения или приказы. Вообще любое распоряжение, отданное в любой форме, — это есть приказ.
ДЕПУТАТ БУРДУКОВ П.Т. Мне не хочется вступать в полемику, но, отдавая подобный приказ, Ельцин ведь ставил себя вне закона...
ЗАХАРОВ Г.И. На этот вопрос трудно сегодня ответить. Потому что в то время правовая, так сказать, сторона вопроса нас практически не интересовала.
ДЕПУТАТ ИВАНОВ Ю.П. Скажите, пожалуйста: после тех событий, за эти пять лет, вас пристрелить никто не пытался?
ЗАХАРОВ Г.И. Вы знаете, так судьба распорядилась, что в августе 1991 г. я был внутри “Белого дома” и тогда же указом Ельцина был назначен комендантом, находился в составе штаба обороны “Белого дома”, нас там было 23 человека... Вот мы каждый год собираемся и задаем себе один и тот же вопрос: правильно ли мы поступили в августе 1991 г.? А потом задаем другой вопрос: а правильно ли мы поступили в октябре 1993 г.? И вот такой интересный прозвучал ответ на этот вопрос. Президентом в октябре 1993 г. мог стать господин Руцкой. Что такое господин Руцкой в то время? Я с ним общался и многие общались, знали его. И что сегодня собой представляет господин Руцкой — мы тоже знаем. Время прошло, вы правильно говорите, что спустя пять лет можно давать более глубокие оценки. Второе лицо в государстве был Хасбулатов. Вот эти люди олицетворяли тогда оборону Верховного Совета и ту силу, которая претендовала на власть. С другой стороны — Ельцин... Но это сегодня мы все знаем, что такое Ельцин... Но если вы ждете покаяния, то я скажу: я глубоко сожалею, что в то время поступил так. Но тогда я был уверен, что Ельцин — олицетворение демократии, что за ним будущее, что он многое сможет. Поэтому многое происходило просто на эмоциях...
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
